Из материалов блога С. Лисовского:
читать дальшеКак создавался миф о Катынской трагедии?
ХХ съезд имел разрушительные
последствия не только внутри СССР, но и для
всего мирового коммунистического движения,
ибо Москва утратила роль цементирующего
идеологического центра, и каждая из стран
народной демократии (за исключением КНР и
Албании) начала искать свой собственный
путь к социализму, и под этой личиной
фактически стала на путь ликвидации
диктатуры пролетариата и реставрации
капитализма.
Первой серьёзной международной
реакцией на «секретный» доклад Хрущёва
были последовавшие вскоре после смерти
лидера польских коммунистов Болеслава
Берута антисоветские выступления в Познани
– историческом центре великопольского
шовинизма. Вскоре смута начала
распространяться и на другие города Польши
и даже перекинулась на другие
восточноевропейские страны, в большей
степени – Венгрию, в меньшей – Болгарию. В
конце концов польским антисоветчикам под
дымовой завесой «борьбы с культом личности
Сталина» удалось не просто освободить из
тюрьмы правонационалистического уклониста
Владислава Гомулку и его сотоварищей, но и
привести их к власти.
И хотя Хрущёв пытался поначалу как-то
противодействовать, но, в конце концов,
вынужден был принять польские требования,
чтобы разрядить сложившуюся обстановку,
готовую было выйти из-под контроля. Эти
требования содержали такие малоприятные
моменты, как безусловное признание нового
руководства, роспуск колхозов, некоторую
либерализацию экономики, гарантии свободы
слова, собраний и манифестаций, отмену
цензуры, а, главное, официальное признание
гнусной гитлеровской лжи о причастности
Компартии Советского Союза к Катынскому
расстрелу военнопленных польских офицеров.
Сгоряча дав такие гарантии, Хрущёв отозвал
советского маршала Константина
Рокоссовского, поляка по происхождению,
занимавшего пост министра обороны Польши, и
всех советских военных и политических
советников.
Пожалуй, самым неприятным для Хрущёва
было требование признать причастность
своей партии к Катынскому расстрелу, но
согласился он на это лишь в связи с
обещанием В. Гомулки навести на след
Степана Бандеры, злейшего врага
Советской власти, руководителя
военизированных формирований украинских
националистов, боровшихся против Красной
Армии в Великую Отечественную войну и
продолжавших свою террористическую
деятельность на Львовщине до 50-х годов ХХ
века.
Организация украинских националистов (ОУН),
возглавляемая С. Бандерой, сделала ставку
на сотрудничество с разведками США, Англии,
ФРГ, на постоянно действующие связи с
различными подпольными кружками и группами
на Украине. Для этого туда нелегальными
путями проникали её эмиссары, имевшие целью
создание подпольной сети и провозившие
антисоветскую и националистическую
литературу.
Не исключено, что во время своего
неофициального визита в Москву в феврале 1959
года Гомулка сообщил, что его спецслужбы
обнаружили Бандеру в Мюнхене, и поторопил с
признанием «катынской вины». Так или иначе,
но по заданию Хрущёва 15 октября 1959 года
сотрудник КГБ Богдан Сташинский ликвидирует , наконец, в Мюнхене
Бандеру, а суд, состоявшийся над Сташинским
в Карлсруэ (ФРГ) сочтёт возможным
определить убийце относительно мягкое
наказание – всего несколько лет тюремного
заключения, поскольку основную вину
возложит на организаторов преступления –
хрущёвское руководство.
Выполняя взятое обязательство, Хрущёв,
опытный потрошитель секретных архивов,
отдаёт соответствующие распоряжения
председателю КГБ Шелепину, пересевшему в
это кресло год назад с поста первого
секретаря ЦК ВЛКСМ, и он начинает
лихорадочно «работать» над созданием
материального обоснования гитлеровской
версии мифа о Катыни.
Первым делом Шелепин заводит «особую
папку» «О причастности КПСС (уже один этот
прокол говорит о факте грубейшей
фальсификации – до 1952 года КПСС
именовалась ВКП (б) – Л.Б.)
к Катынскому расстрелу, где, как он считает,
должны храниться четыре главных документа:
а) списки расстрелянных польских офицеров;
б) доклад Берия Сталину; в)
Постановление ЦК партии от 5 марта 1940 года; г)
письмо Шелепина Хрущёву (родина должна
знать своих «героев»!)
С содержанием наспех состряпанных А.Шелепиным
«секретных документов» из той «особой
папки» сегодня может ознакомиться любой
желающий. Они опубликованы в первом номере
журнала «Вопросы истории» за 1993 год.
Именно эта «особая папка», созданная
Хрущёвым по заказу нового польского
руководства, подстёгивала все антинародные
силы ПНР, вдохновляемые папой римским
Иоанном Павлом II
(бывшим архиепископом Кракова и кардиналом
Польши), а также помощником президента США
Джимми Картера по национальной
безопасности, бессменным директором «исследовательского
центра, именуемого «институтом Сталина»
при Калифорнийском университете, поляком
по происхождению, Збигневом Бжезинским ко
всё более и более наглым идеологическим
диверсиям.
В конце концов, по прошествии ещё трёх
десятилетий, история с визитом руководителя
Польши в Советский Союз повторилась, только
на сей раз в апреле 1990 года
прибыл с официальным государственным
визитом в СССР
президент республики Польша В. Ярузельский
с требованием покаяния за «катынское
злодеяние» и вынудил Горбачёва сделать
следующее заявление: «В
последнее время найдены документы (имелась
в виду хрущёвская «особая
папка» - Л.Б.), которые косвенно, но
убедительно свидетельствуют
о том, что тысячи польских граждан, погибших
в смоленских лесах
ровно полвека назад, стали жертвами Берии и
его подручных. Могилы
польских офицеров – рядом с могилами
советских людей, павших от той же
злой руки».
Если учесть, что «особая папка» –
фальшивка, то и заявление
Горбачёва и гроша
ломаного не стоило. Добившись от бездарного
горбачёвского
руководства в апреле 1990 года позорного
публичного
покаяния за
гитлеровские грехи, то есть публикации «Сообщения
ТАСС» о
том, что «советская
сторона, выражая глубокое сожаление в связи
с
Катынской трагедией,
заявляет, что она представляет
одно из тяжких
преступлений
сталинизма», контрреволюционеры
всех мастей
благополучно
воспользовались этим взрывом «хрущёвской
мины
замедленного действия»
– фальшивыми документами о Катыни – в
своих
низменных подрывных
целях.
Первым «откликнулся»
на горбачёвское «покаяние»
лидер
пресловутой «Солидарности» Лех
Валенса (палец в рот
положили – руку
покусал
– Л.Б.). Он предложил
разрешить ещё
и другие важные
проблемы:
пересмотреть оценки послевоенных
польско-советских отношений, включая
и роль созданного
в июле 1944 года
Польского комитета
национального
освобождения,
заключённые с СССР
договоры, ибо
якобы все они
основывались на
преступных принципах, наказать виновных в
геноциде,
разрешить свободный
доступ к местам захоронения польских
офицеров, а
самое главное,
разумеется само собой,возместить
материальный ущерб
семьям и близким
погибших. 28 апреля 1990 года в сейме Польши
выступил
представитель
правительства с информацией, что
переговоры с
правительством СССР
по вопросу о денежных компенсациях уже
ведутся и
что в данный момент
важно составить список всех претендующих
на такого
рода выплаты (по
официальным данным, таких «родственников»
насчиталось
до 800 тысяч).
А завершилась подлая акция Хрущёва –
Горбачёва разгоном Совета Экономической
Взаимопомощи, роспуском военного союза
стран Варшавского Договора, ликвидацией
восточноевропейского социалистического
лагеря. Причём считалось: Запад в ответ
распустит НАТО, но – «фиг Вам»: НАТО делает
«дранг нах Остен», нагло поглощая страны
бывшего восточноевропейского
социалистического лагеря.
Однако, вернёмся к кухне создания
«особой папки». А. Шелепин начал с того,
что, сорвав пломбу, проник в опечатанное
помещение, где хранились учётные дела на 21
тыс. 857 пленных и интернированных лиц
польской национальности с сентября 1939 года.
В письме Хрущёву от 3 марта 1959 года,
обосновывая бесполезность этого архивного
материала тем, что «все учётные дела не
представляют ни оперативного
интереса, ни исторической ценности»,
новоиспечённый «чекист» приходит к выводу:
«Исходя из изложенного, представляется
целесообразным уничтожить
все учётные дела на лиц (внимание!!!), расстрелянных
в 1940 году по названной операции». Так
возникли «списки расстрелянных польских
офицеров» в Катыни. Впоследствии сын
Лаврентия Берия резонно заметит: «Во время
официального визита Ярузельского в Москву
Горбачёв передал ему лишь копии найденных в
советских архивах списков бывшего Главного
управления по делам военнопленных и
интернированных НКВД СССР. В копиях
значатся фамилии польских граждан, находившихсяв 1939 – 1940 годах в Козельском,
Осташковском и Старобельском лагерях НКВД.
Ни в одном из этих документов речь об
участии НКВД в
расстреле военнопленных
не идёт».
Второй «документ» из хрущёвско-шелепинской
«особой папки» сфабриковать было совсем не
трудно, так как существовал подробный
цифровой доклад Народного комиссара
Внутренних дел Союза ССР Л. Берия
И.В.
Сталину «О польских военнопленных».
Шелепину оставалось одно –придумать и
допечатать «постановляющую часть», где
Берия якобы требует расстрела для всех
военнопленных из лагерей и заключённых,
содержащихся в тюрьмах западных областей
Украины и Белоруссии «без вызова
арестованных и без предъявления обвинения»,
– благо пишущие машинки в бывшем
НКВД СССР ещё
не были списаны. Однако подпись Берия
Шелепин подделать не рискнул, так и оставив
этот «документ» дешёвой анонимкой. Зато его
«постановляющая часть», слово в слово
скопированная, ляжет в следующий «документ»,
который «грамотей» Шелепин назовёт в своём
письме к Хрущёву «Постановлением ЦК КПСС (?)
от 5 марта 1940 года», и сей lapsus calami ,
эта описка в «письме» до сих пор торчит, как
шило из мешка (и, действительно, как можно
исправлять «архивные документы», даже если
они придуманы спустя два десятилетия после
события? – Л.Б.).
Правда, сам сей главный «документ» о
причастности партии обозначен как «выписка
из протокола заседания Политбюро ЦК.
Решение от 5.03.40.» ( ЦК какой партии? Во всех
без исключения партийных
документах всегда указывалась вся
аббревиатура полностью – ЦК ВКП(б) – Л.
Б.). Удивительнее всего, что и этот «документ»
остался без подписи. И на этой анонимке
вместо подписи всего два слова – «секретарь
ЦК». И всё!
Так расплатился Хрущёв с польским
руководством за голову своего злейшего
личного врага Степана Бандеры, попортившего
ему много крови в бытность Никиты
Сергеевича первым руководителем Украины.
Не
понял Хрущёв другого: что цена, которую ему
пришлось заплатить Польше за этот, в общем-то
неактуальный к тому времени теракт была
неизмеримо выше – фактически она была
равна пересмотру решений Тегеранской,
Ялтинской и Потсдамской конференций о
послевоенном устройстве государственности
Польши и других восточноевропейских стран.
Тем не менее, покрытая архивной пылью
фальшивая «особая папка», сфабрикованная
Хрущёвым и Шелепиным, дождалась своего часа
спустя три десятилетия. На неё клюнул, как
мы уже убедились, враг советского народа
Горбачёв. На неё клюнул и ярый враг
советского народа – Ельцин. Последний
попытался использовать катынские
фальшивки на заседаниях Конституционного
суда РСФСР, посвящённых
инициированному им
«делу КПСС».
Представляли эти фальшивки небезызвестные
«деятели» ельцинской эпохи –
Шахрай и Макаров.
Однако даже покладистый
Конституционный суд не
смог признать эти фальшивки
за подлинные документы
и нигде
в своих решениях о
них не упомянул. Грязно сработали Хрущёв с
Шелепиным!
Парадоксальную позицию
по Катынскому
«делу» занял Серго
Берия. Его книга «Мой отец –
Лаврентий Берия» подписана
к печати
18. 04. 94 г., а
«документы» из «особой
папки» были, как мы
уже знаем,
обнародованы в январе 1993 года. Маловероятно,
что сыну Берия об этом не было известно,
хотя он и делает подобный вид. Но его «шило
из мешка» – это почти точное
воспроизведение рисунка цифры хрущёвского
количества расстрелянных в Катыни
военнопленных – 21 тыс. 857 (Хрущёв) и 20 тыс. 857 (С.Берия).
В своей попытке обелить отца, он
признаёт «факт» Катынского расстрела
советской стороной, но при этом обвиняет «систему»
и договаривается до того, что его отцу якобы
приказали в недельный срок передать
пленных польских офицеров Красной Армии, а
саму экзекуцию будто бы поручено было
провести руководству Наркомата обороны, то
есть Климу
Ворошилову, и добавляет, что «это та правда,
которую тщательно скрывают и по сей день…
Факт остаётся фактом: отец отказался
участвовать в преступлении, хотя и знал, что
спасти эти 20 тыс. 857 жизней уже не в силах…
Знаю совершенно точно, что отец мотивировал
своё принципиальное несогласие с
расстрелом польских офицеров и в
письменной форме. Где эти документы?»
Правильно заявлял покойный Серго
Лаврентьевич – этих документов нет. Потому что никогда и не было.
Вместо
того, чтобы доказать несостоятельность
признания причастности советской стороны к
гитлеровско-геббельсовской провокации по «Катынскому
делу» и разоблачить хрущёвскую дешёвку,
Серго Берия усмотрел в этом корыстный шанс
отомстить партии, которая, по его словам,
«всегда умела приложить руку к грязным
вещам и при удобном случае переложить
ответственность на кого угодно, только не
на высшее партийное руководство». То есть, в
большую ложь о Катыни, как мы видим, внёс
свою лепту и Серго Берия.
При внимательном чтении «Доклада
руководителя НКВД Лаврентия Берия»
обращает на себя внимание следующая
несуразность: в «Докладе» даются цифровые
выкладки о находящихся в лагерях для
военнопленных 14 тыс. 700 человек из числа
бывших польских офицеров, чиновников,
помещиков, полицейских, разведчиков,
жандармов, осадников и тюремщиков (отсюда –
цифра Горбачёва – «около 15 тысяч
расстрелянных польских офицеров» – Л.Б.),
а также об арестованных и находящихся в
тюрьмах западных областей Украины и
Белоруссии в количестве 11 тысяч человек –
членов различных контрреволюционных и
диверсионных организаций, бывших помещиков,
фабрикантов и перебежчиков».
Всего, стало быть, 25 тысяч 700. Эта же
цифра фигурирует и в упомянутой выше якобы
«Выписке из заседания Политбюро ЦК», так
как была переписана в фальшивый документ
без должного критического осмысления. Но в
этой связи трудно понять утверждение
Шелепина о том, что в «тайной опечатанной
комнате» хранилось 21 тыс. 857 учётных дел и
что расстреляны были все 21 тыс. 857 польских
офицеров.
Во-первых, как мы видели, не все они были
офицерами. По подсчётам Лаврентия Берия,
вообще было только чуть свыше 4 тысяч
собственно армейских офицеров (генералов,
полковников и подполковников – 295, майоров
и капитанов – 2080, поручиков, подпоручиков и
хорунжих – 604). Это в лагерях для
военнопленных, а в тюрьмах бывших польских
военнопленных было 1207. Всего, следовательно
– 4 тыс. 186 человек. В «Большом
энциклопедическом словаре» издания 1998 года
так и записано записано: «Весной 1940 года
органы НКВД уничтожили в Катыне свыше 4
тысяч польских офицеров». И тут же: «Расстрелы
на территории Катыни проводились в период
оккупации Смоленской области немецко-фашистскими
войсками».
Так кем же, в конце концов, проводились
эти злополучные расстрелы – гитлеровцами,
НКВД, или, как утверждает сын Лаврентия
Берия, частями регулярной Красной Армии?
Во-вторых, явное несоответствие между
количеством «расстрелянных» – 21 тыс. 857 и
количеством людей, которых «велено» было
расстрелять – 25 тыс. 700. Позволительно
спросить, как могло получиться, что 3843
польских офицера оказались неучтёнными,
какое ведомство их кормило при жизни, на
какие средства они жили? И кто их посмел
пощадить, если «кровожадный» «секретарь ЦК»
велел расстрелять всех «офицеров» до
единого?
И последнее. В сфабрикованных в 1959 году
материалах по «Катынскому делу»
утверждается, что судилищем для несчастных
являлась «тройка». Хрущёв
«забыл», что в соответствии с
Постановлением ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года
«Об арестах, прокурорском надзоре и ведении
следствия» судебные «тройки» были
ликвидированы. Это произошло за полтора
года до инкриминируемого органам Советской
власти Катынского расстрела.
Правда о Катыни
После позорно провалившегося похода на
Варшаву, предпринятого одержимым
троцкистской идеей мирового
революционного пожара Тухачевским, к
буржуазной Польше от Советской России
отошли по Рижскому мирному договору 1921 года
западные земли Украины и Белоруссии, а это
скоро привело к насильственному
ополячиванию населения столь нежданно-негаданно
на халяву приобретённых территорий: к
закрытию украинских и белорусских школ; к
превращению православных церквей в
католические костёлы; к экспроприации у
крестьян плодородных земель и к передаче их
польским помещикам; к беззаконию и
произволу; к гонениям на национальной и
религиозной почве; к жестокому подавлению
любых проявлений народного недовольства.
Поэтому нахлебавшиеся буржуазного
великопольского беспредела,
истосковавшиеся по большевистской
социальной справедливости и подлинной
свободе западные украинцы и белорусы, как
своих освободителей и избавителей, как
родных, встречали Красную Армию, когда та
пришла в их края 17 сентября 1939 года, и все её
действия по освобождению Западной Украины
и Западной Белоруссии продолжались 12 дней.
Польские воинские части и соединения
войск, почти не оказывая сопротивления,
сдавались в плен. Польское правительство
Козловского, удравшее в Румынию накануне
взятия Гитлером Варшавы, фактически
предало свой народ, а новое эмигрантское
правительство Польши во главе с генералом В.
Сикорским было сформировано в Лондоне 30
сентября 1939 года, т.е. спустя две недели
после национальной катастрофы.
К моменту вероломного нападения
фашистской Германии на СССР в советских
тюрьмах, лагерях и местах ссылки
содержалось 389 тыс.382 поляка. Из Лондона
очень внимательно следили за судьбой
польских военнопленных, которые
использовались, в основном, на дорожно-строительных
работах, так что если бы они были
расстреляны органами Советской власти
весной 1940 года, как об этом протрубила на
весь мир лживая геббельсовская пропаганда,
это стало бы своевременно известно через
дипломатические каналы и вызвало бы
большой международный резонанс.
К тому же Сикорский, добиваясь
сближения с И.В. Сталиным, стремился
выставить себя в наилучшем свете, играл
роль друга Советского Союза, что опять же
исключает вероятность «кровавой расправы»,
«учинённой» большевиками над польскими
военнопленными весной 1940 года. Ничто не
указывает на наличие исторической ситуации,
которая могла бы явиться стимулом для
проведения подобной акции советской
стороной.
В то же время у немцев такой стимул в
августе – сентябре 1941 года возник после
того, как советский посол в Лондоне Иван
Майский заключил с поляками 30 июля 1941 года
договор о дружбе между двумя
правительствами, в соответствии с которым
генерал Сикорский должен был сформировать
из военнопленных соотечественников в
России армию под командованием
военнопленного польского генерала Андерса
для участия в боевых действиях против
Германии. Вот это-то и было для Гитлера
стимулом к ликвидации военнопленных
поляков, как врагов германской нации,
которые, как он знал, были уже амнистированы
Указом Президиума Верховного Совета СССР
от 12 августа 1941 года – 389 тыс. 41 поляк, в том
числе и будущие жертвы немецко-фашистских
злодеяний, расстрелянные в Катынском лесу.
Процесс формирования
Национальной польской армии под
командованием генерала Андерса шёл полным
ходом в Советском Союзе, и в количественном
отношении она за полгода достигла 76 тыс.110
человек.
Однако, как выяснилось впоследствии,
Андерс получил инструкцию от Сикорского: «России
ни в коем случае не помогать, а использовать
ситуацию с максимальной выгодой для
польской нации». Одновременно Сикорский
убеждает Черчилля в целесообразности
переброски армии Андерса на Ближний Восток,
о чём английский премьер пишет И.В. Сталину,
и вождь даёт своё добро, причём не только на
эвакуацию в Иран самой армии Андерса, но
также и членов семей военнослужащих в
количестве 43 тыс.755 человек. И Сталину, и
Гитлеру было ясно, что Сикорский ведёт
двойную игру. По мере того, как возрастала
напряжённость в отношениях между Сталиным
и Сикорским, происходило потепление между
Гитлером и Сикорским. Советско-польская «дружба»
завершилась откровенным антисоветским
заявлением главы польского эмигрантского
правительства от 25 февраля 1943 года, где
говорилось, что оно не желает признать
исторические права украинского и
белорусского народов на объединение в
своих национальных государствах». Иными
словами, налицо был факт наглых притязаний
польского эмигрантского правительства на
советские земли – Западную Украину и
Западную Белоруссию. В ответ на это
заявление И.В. Сталин сформировал из
поляков, лояльных Советскому Союзу, дивизию
имени Тадеуша Костюшко численностью 15
тысяч человек. В октябре 1943 года она уже
сражалась плечом к плечу с Красной Армией.
Для Гитлера это заявление явилось
сигналом к взятию реванша за проигранный им
коммунистам Лейпцигский процесс по делу о
поджоге рейхстага, и он активизирует
деятельность полиции и гестапо Смоленщины
по организации катынской провокации.
Уже 15 апреля Германское информбюро
передало по берлинскому радио, что немецкие
оккупационные власти обнаружили в Катыни
близ Смоленска могилы 11 тысяч польских
офицеров, расстрелянных еврейскими
комиссарами. На следующий день Советское
информбюро разоблачило кровавую махинацию
гитлеровских палачей, а 19 апреля газета «Правда»
в передовой статье писала: «Гитлеровцы
изобретают каких-то еврейских комиссаров,
якобы участвовавших в убийстве 11 тысяч
польских офицеров. Опытным мастерам
провокации нетрудно придумать несколько
фамилий никогда не существовавших людей.
Таких «комиссаров», как Лев Рыбак, Авраам
Борисович, Павел Броднинский, Хаим Финберг,
названных германским информационным бюро,
немецко-фашистские жулики просто выдумали,
так как подобных «комиссаров» ни в
Смоленском отделении ГПУ, ни вообще в
органах НКВД не было и нет».
28 апреля 1943 года в «Правде» была
опубликована «нота
Советского правительства о решении
прервать отношения с Польским
правительством», в которой, в частности,
говорилось, что «эта враждебная
кампания против Советского государства
предпринята Польским правительством для
того, чтобы путём использования
гитлеровской клеветнической фальшивки
произвести нажим на Советское
правительство с целью вырвать у него
территориальные уступки за счёт интересов
Советской Украины, Советской Белоруссии и
Советской Литвы».
Сразу же после изгнания немецко-фашистских
захватчиков из Смоленска (25 сентября 1943
года) И.В. Сталин посылает на место
преступления специальную комиссию по
установлению и расследованию
обстоятельств расстрела немецко-фашистскими
захватчиками в Катынском лесу
военнопленных польских офицеров. В состав
комиссии входили: член Чрезвычайной
Государственной комиссии (ЧГК занималась
расследованием злодеяний гитлеровцев на
оккупированных территориях СССР и
скрупулёзно подсчитывала ущерб,
причинённый ими – Л.Б.), академик Н. Н. Бурденко (председатель
Спецкомиссии по Катыни), члены ЧГК: академик
Алексей Толстой и митрополит Николай,
председатель Всеславянского комитета,
генерал-лейтенант А.С. Гундоров,
председатель исполкома Союза обществ
Красного Креста и Красного Полумесяца С.А.
Колесников, нарком просвещения СССР,
академик В.П. Потёмкин, начальник Главного
военно-санитарного управления РККА генерал-полковник
Е.И. Смирнов, председатель Смоленского
облисполкома Р.Е. Мельников. Для выполнения
поставленной перед нею задачи комиссия
привлекла лучших судебно-медицинских
экспертов страны: главного судмедэксперта
Наркомздрава СССР, директора НИИ судебной
медицины В.И. Прозоровского, зав. кафедрой
судебной медицины 2-го Московского
мединститута В.М. Смольянинова, старших
научных сотрудников НИИ судебной медицины
П.С. Семеновского и М.Д. Швайкову, главного
патолога фронта, майора медицинской службы,
профессора Д.Н. Выропаева.
Денно и нощно, не покладая рук, в течение
четырёх месяцев авторитетная комиссия
добросовестно исследовала детали «Катынского
дела». 26 января 1944 года во всех центральных
газетах было опубликовано убедительнейшее
сообщение специальной комиссии, которое
камня на камне не оставило от гитлеровского
мифа о Катыни и раскрыло перед всем миром
подлинную картину злодеяний немецко-фашистских
захватчиков в отношении польских
военнопленных офицеров.
Однако в самый разгар «холодной войны»
Конгресс США вновь предпринимает попытку
реанимировать «Катынский вопрос», даже
создаёт т.н. «Комиссию по расследованию «Катынского
дела» во главе с конгрессменом Мэдденом.
3-го марта 1952 года «Правда» опубликовала
ноту Госдепартаменту США от 29 февраля 1952 г.,
где, в частности, говорилось: «…возбуждение
вопроса о Катынском преступлении через
восемь лет после заключения официальной
комиссии может преследовать лишь цель
оклеветать Советский Союз и
реабилитировать таким образом
общепризнанных гитлеровских преступников (характерно,
что специальная «катынская» комиссия
Конгресса США была создана одновременно с
утверждением ассигнования 100 миллионов
долларов на диверсионно-шпионскую
деятельность в ПНР – Л.Б.).
К ноте был приложен вновь
опубликованный в «Правде» от 3 марта 1952 года
полный текст сообщения комиссии Бурденко,
собравшей обширный материал, полученный в
результате подробного исследования
извлечённых из могил трупов и тех
документов и вещественных доказательств,
которые были обнаружены на трупах и в
могилах. Одновременно спецкомиссия
Бурденко произвела опрос многочисленных
свидетелей из местного населения,
показаниями которых точно устанавливаются
время и обстоятельства преступлений,
совершённых немецкими оккупантами.
Прежде всего в сообщении даётся справка
о том, что представляет собой Катынский лес.
«Издавна Катынский лес был излюбленным
местом, где население Смоленска обычно
проводило праздничный отдых. Окрестное
население пасло скот в Катынском лесу и
заготовляло для себя топливо. Никаких
запретов и ограничений доступа в Катынский
лес не существовало.
Ещё летом 1941 года в этом лесу находился
пионерлагерь Промстрахкассы, который был
свёрнут лишь в июле 1941 года с захватом
Смоленска немецкими оккупантами, лес стал
охраняться усиленными патрулями, во многих
местах появились надписи, предупреждавшие,
что лица, входящие в лес без особого
пропуска, подлежат расстрелу на месте.
Особенно строго охранялась та часть
Катынского леса, которая именовалась «Козьи
горы», а также территория на берегу Днепра,
где на расстоянии 700 метров от обнаруженных
могил польских военнопленных находилась
дача – дом отдыха Смоленского управления
НКВД. По приходе немцев на этой даче
расположилось немецкое военное учреждение,
скрывавшееся под условным наименованием «Штаб
537-го строительного батальона» (которое
фигурировало и в документах Нюрнбергского
процесса – Л.Б.).
Из показаний крестьянина Киселёва, 1870
года рождения: «Офицер заявил, что по
имеющимся в гестапо сведениям, сотрудники
НКВД в 1940 году на участке «Козьих гор»
расстреляли польских офицеров, и спросили
меня, какие я могу дать по этому поводу
показания. Я ответил, что вообще никогда не
слыхал, чтобы НКВД производило расстрелы в
«Козьих горах», да и вряд ли это вообще
возможно, объяснил я офицеру, так как «Козьи
горы» совершенно открытое многолюдное
место и, если бы там расстреливали, то об
этом бы знало всё население близлежащих
деревень…».
Киселёв и другие рассказали, как из них
буквально выбивали резиновыми дубинками и
угрозами расстрела ложные показания, потом
фигурировавшие в великолепно изданной
германским МИДом книге, в которой были
помещены сфабрикованные немцами материалы
по «Катынскому делу». Кроме Киселёва, в этой
книге были названы в качестве свидетелей
Годезов (он же Годунов), Сильверстов,
Андреев, Жигулёв, Кривозёрцев, Захаров.
Комиссией Бурденко было установлено,
что Годезов и Сильверстов умерли в
1943 г.,
до освобожденя
Смоленской области Красной
Армией. Андреев, Жигулёв и Кривозёрцев ушли
с немцами. Последний из названных немцами «свидетелей»
– Захаров, работавший при немцах старостой
в деревне Новые Батеки, рассказал комиссии
Бурденко, что его сначала избили до потери
сознания, а потом, когда он пришёл в себя,
офицер потребовал подписать протокол
допроса и он, смалодушничав, под
воздействием побоев и угроз расстрела дал
ложные показания и подписал протокол.
Гитлеровское командование понимало,
что для такой крупномасштабной провокации
«свидетелей» явно маловато. И оно
распространило среди жителей Смоленска и
окрестных деревень «Обращение к населению»,
которое было помещено в издававшейся
немцами в Смоленске газете «Новый путь» (№
35 (157) от 6 мая 1943 г.: «Вы можете дать данные
про массовое убийство, совершённое
большевиками в 1940 г. над пленными польскими
офицерами и священниками (? – это что-то
новое – Л.Б.) в лесу «Козьи горы», около шоссе
Гнездово – Катынь. Кто наблюдал
автотранспорт от Гнездово в «Козьи горы»
или кто видел, или слышал расстрелы? Кто
знает жителей, которые могут рассказать об
этом? Каждое сообщение будет вознаграждено».
К чести советских граждан, на награду за
дачу нужных немцам ложных показаний по
Катынскому делу не клюнул никто.
Из обнаруженных судмедэкспертами
документов, относящихся ко второй половине
1940 и весне – лету 1941 г., заслуживают особое
внимание следующие:
1. На трупе № 92.
Письмо из Варшавы, адресованное
Красному Кресту в ЦБ военнопленных, –
Москва, ул. Куйбышева, 12. Письмо написано на
русском языке. В этом письме Софья Зигонь
просит сообщить местопребывание её мужа,
Томаша Зигоня. Письмо датировано 12.09. 1940 г. На
конверте штамп – «Варшава. 09.1940» и штамп – «Москва,
почтамт, 9 экспедиция, 8.10. 1940 г.», а также
резолюция красными чернилами «Уч.
установить лагерь и направить для вручения
– 15.11.40 г». (Подпись неразборчива).
2.
На трупе № 4
Почтовая открытка, заказная № 0112 из
Тарнополя с почтовым штемпелем «Тарнополь
12. 11.40 г.» Рукописный текст и адрес
обесцвечены.
3.
На трупе № 101.
Квитанция № 10293 от 19. 12.39 г., выданная
Козельским лагерем о приёме от
Левандовского Эдуарда Адамовича золотых
часов. На обороте квитанции имеется запись
от 14 марта 1941 г. о продаже этих часов «Ювелирторгу».
4.
На трупе № 53.
Неотправленная почтовая открытка на
польском языке с адресом: Варшава, Багателя,
15, кв. 47, Ирине Кучинской. Датирована 20 июня
1941 года.
Надо сказать, что готовясь к своей
провокации, немецкие оккупационные власти
для работ по разрытию могил в Катынском
лесу, извлечению оттуда изобличающих их
документов и вещественных доказательств,
использовали до 500 русских военнопленных,
которые после выполнения этой работы были
немцами расстреляны.
Из сообщения «Специальной Комиссии
по установлению и расследованию
обстоятельств расстрела немецко-фашистскими
захватчиками в Катынском лесу
военнопленных польских офицеров»: «Выводы
из свидетельских показаний и судебно-медицинской
экспертизы о расстреле немцами
военнопленных поляков осенью 1941 года,
полностью подтверждаются вещественными
доказательствами и документами,
извлечёнными из «Катынских могил».
Это и есть правда о Катыни.
Неопровержимая правда факта.
Отсюда: blogs.mail.ru/mail/meshkovam1tv/30FA4BBE1295C21...
Катыни не было....
Из материалов блога С. Лисовского:
читать дальше
Отсюда: blogs.mail.ru/mail/meshkovam1tv/30FA4BBE1295C21...
читать дальше
Отсюда: blogs.mail.ru/mail/meshkovam1tv/30FA4BBE1295C21...